четверг, 21 июля 2011 г.

Совсем не хочется спать

Наверное это кофе. Или мои подруги взвинтили меня рассказами о путешествиях. Или жара, а потом дождь. Или встреча с заказчицей, которая не может состояться 4й день подряд. А может все-таки бесплатно доставшийся мне черничный чизкейк.
А может быть это  ты. Может быть из-за тебя я не могу спать. Может из-за тебя я читаю чужие стихи и нахожу в них свои эмоции, так как мой писательный период прекратился очень давно. Я из-за тебя сбрасываю со стола письменные принадлежности и потом не могу вспомнить как это произошло. Я из-за тебя вся в синяках нежности, как в маленьких любовных шрамах. Я из-за тебя становлюсь моложе лет на девять, становлюсь...

"Я ведь не рабской масти - будь начеку.
Я отвечаю требованиям и ГОСТам.
Просто в твоем присутствии - по щелчку -
Я становлюсь глупее и ниже ростом."



Я если б рисовала красками - это был бы твой профиль. Я все сделать готова, что бы улыбка не сходила с твоего лица. Иногда мне хочется тебя прибить. И я не понимаю, что чувствую к тебе. Но это ураган. Он сносит меня. И насытиться тобой не могу. 
Кто знает, что дальше будет.


"Я не то чтобы много требую – сыр Дор Блю
Будет ужином; секс – любовью; а больно – съёжься.
Я не ведаю, чем закончится эта ложь вся;
Я не то чтоб уже серьезно тебя люблю –
Но мне нравится почему-то, как ты смеешься."


И мне все равно. Я тебя сейчас. Может быть и завтра. А может всю жизнь. Я не думаю. Я схожу с ума. А потом забываю и вся в делах, фотографирую, читаю, пью кофе, и прочая ваниль. А потом тут ты. И меня снова нет. И как меня зовут не помню. И хочу раствориться в тебе. Твои идеальные зубы и блеск глаз ввергают меня в исступление. И эта дрожь коленей, откуда она? Бесит. Головокружение. Как будто первый раз, будто тело - чистый лист, будто нож в сердце и одновременное прикосновение к губам.
Потом покой. 

"Долго смотреть, пока не начнет смеркаться,
Как облака и камни играют в го.
А мужчины нужны для того, чтобы утыкаться
Им в ключичную ямку – больше ни для чего."


Моложе меня ты намного старше многих мужчин мне знакомых. Ты дикий. А затем тихий. А после спишь рядом. И потом груб, и снова нежен. Ты разный. Скоро я начну успевать за твоими сменами, совсем скоро привыкну. 

"С ним ты живая женщина, а не голем;

Плачь теперь, заливай его алкоголем,
Бейся, болей, стихами рви - жаркий лоб же,
Ты ведь из глины, он - твой горячий обжиг."

Не принимаешь моего творчества, изорвал бы в клочья блог. А мне все равно. Ты кормишь меня идиотизмами, о которых я забыла раз и навсегда с ушедшим переходным возрастом. А теперь сызнова чувства. Это ужасно. Сложно. Приходится писать по слову в предложении, выражаться междометиями. В конце концов просто приходится писать! Что бы хоть как-нибудь, хоть куда-нибудь впихнуть ломающие грудь приступы нежности, что бы не задохнуться.

"Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество."

Такому нельзя отдать сердце - не оценит. С таким всю жизнь не прекращающаяся игра в тяни-толкай, кнут и пряник, холодно-горячо. За таким всю жизнь нужно "ухаживать", добиваться расположения в его глазах. Каждый промах - как молния в глаз. Если не уважает - не тот вариант.
Я не знаю, кто я тебе. Я редко верю кому-либо, а уж тому, кому отдаюсь так трепетно - тем более, больно может быть. Ты меняешься. Вдруг завтра ты захочешь не мясо с зеленью, а гречневый торт. И станешь вдруг читать больше, поймешь что-то. Я хрупкая. Но сильная. Мне все ни по чем. " Что ни любовь - выкидыш." Но то, что здесь создалось из ничего, из глупостей, из страстей и разбитого чужого сердца, оно как океан - тянет, не можешь не смотреть, невозможно не опуститься на дно. 

"Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трется носом в ее плечо, обнимает, ластится.
Он не любит ее, наверное, с января еще – но томим виноватой нежностью старшеклассника."

Все в тебе такое, как нужно мне. И недостатки твои востребованы мною. За это я ненавижу тебя. Еще немножечко и расставания будут как лесной пожар. Я просто стану любить только женщин после тебя. Если будет это "после". С тобой я отрастила небольшие черные крылышки. С тобой я все равно не изменюсь, буду вот такой странной, капризной, ничего не слышащим слоном в посудной лавке, иногда буду смеяться как ребенок, но чаще целовать буду как дикий зверь. Хочу обладать тобой, ревную до температуры. Но не держу. Будешь моим, если захочешь. 

Я хочу тебя. Больше ничего не могу сказать. Предметы увеличиваются от концентрации внимания. Я читаю чужие стихи и нахожу в них свое отражение. Это банально, но жизненно. 
Я сейчас влюблена. 
Я любила в жизни раз, искренне, по-настоящему. Но ушла от этого. Ушла к тебе. 
Потеряла голову, собираю вот теперь. Собрала. И волю в руку. И я все та же. Но ты. Ты теперь нужен мне. Какой есть. Ничего не хочется менять, хочется тебя съесть. И смотреть на тебя. И любить глазами. И пить воду с лица твоего, и читать любовные сцены из Мураками. И научиться готовить и возможно даже похудеть килограмм на пять, и учить втихаря твой язык родной по утрам, пока будешь спать. А если нет и мы не надолго вместе, я соберу сердце и ни за что не стану топтаться на месте.

"Я.
Все та же.
И даже
Ночь
Мне тихонько целует веки.
Не сломать меня.
Не помочь.
Я - Юпитера дочь.
Вовеки.
Меня трудно любить
Земным.
В вихре ожесточённых весён
Я порой задохнусь иным,
Что лучист, вознесён, несносен...
Но ему не построят храм,
Что пребудет велик и вечен -
Он ест сырники по утрам
И влюбляется в смертных женщин."

Пишу наплывом. Своими "стихами", чужими. Давно не было со мной таких сентиментальных казусов. Что им предшествовало сегодня? Он не брит, не стрижен, похудел, брюки спадают. Трогателен. И все же не Пушкин, не романтический пидарас - а прямой, честный, строгий, сексуальный. 
Я сама не своя. Но это сейчас, в час. (Ночи). А завтра в восемь вес влюбленности будет немного сброшен. У меня есть только я, поэтому самое важное - это беречь Себя.